Золотой шут - Страница 177

177

Сивил Брезинга. Ему грозит опасность. Прошу тебя, Том, помоги ему. Мне кажется, он в городе.

Просьба принца была такой мощной, что она, словно водопад, окатила меня с головы до ног. Краем сознания я уловил, что смолкла музыка Олуха, кажется, он удивился.

Впрочем, мне удалось прийти в себя, и я тут же ответил Дьютифулу.

Я поблизости от него. Он в опасности, но все не так серьезно, как ты думаешь. Кстати, откуда ты узнал?

Его кошка мне сказала. Сивил принес ее в мешке, попросил подержать в моей комнате и ни за что не выпускать. Он сказал, что именно об этой услуге раньше шла речь. А еще он сказал, что у него дела в таком месте, куда он не может ее взять. Том, не теряй времени. Кошка говорит, что Сивилу угрожает реальная опасность. Они его убьют.

Я о нем позабочусь.

Дав это обещание, я окружил себя стенами, чтобы он не мог ко мне проникнуть, сорвался с места и обежал маленький домик. Удивительно, как за одно короткое мгновение может измениться отношение к происходящему. Сивил отправился на встречу с Лодвайном, зная, что может умереть. Он все продумал. Вот почему он отнес свою кошку Дьютифулу. Сивил боялся, что она бросится его защищать и может тоже погибнуть. Выхватив свой уродливый меч, я плечом распахнул дверь, и один из людей Лодвайна повалился на пол, тщетно пытаясь зажать страшную рану в животе. Он не был вооружен и ничего мне не сделал, просто оказался на дороге.

Я заблокировал свое сознание от крика боли и влетел в комнату.

Я сразу понял, что Дьютифул не ошибся. Лодвайн сидел за столом, перед ним стоял стакан с вином. Вождь Полукровок с интересом наблюдал за тем, как Пэджет душит юношу.

Пэджет был силачом и мог прикончить Сивила одним движением руки, если бы захотел. Вместо этого он схватил его за шею сзади и приподнял над полом, юноша бессильно дрыгал ногами, а Пэджет давил все сильнее. Лицо Сивила стало малиновым, глаза начали вылезать из орбит, он отчаянно пытался оторвать от себя руки противника. Мерзкая короткошерстная дворняжка, тявкая, весело прыгала вокруг, то и дело пытаясь укусить Сивила за ногу. Это зрелище вызвало у меня такую ярость, что перед глазами возникла красная пелена. Я слышал лишь грохот собственного сердца. Все остальное исчезло. Я обещал себе убить обоих.

Лодвайн сидел, откинувшись на спинку стула и наблюдая за происходящим. Увидев меня, он совершенно спокойно приказал Пэджету:

– Кончай его.

Встав, он вытащил короткий меч одним ловким, естественным движением, чтобы отразить мою атаку, но вдруг узнал меня и мгновенно переменился в лице. Краем глаза я видел, как сжимаются пальцы Пэджета на горле юноши.

Мне предстояло сделать выбор – отразить атаку Лодвайна или спасти жизнь Сивилу, от которого меня отделял стол. Я бросился вперед, оттолкнулся и запрыгнул на стол, а затем сразу же упал на одно колено. Не глядя на Сивила, я вонзил свой меч в грудь Пэджета и одновременно почувствовал удар меча Лодвайна. Он вонзился мне в бок, между бедром и ребрами. Я закричал и откатился в сторону, и мне удалось освободиться от клинка Лодвайна. Я тут же нанес ответный удар, но он получился слабым.

В следующее мгновение я спрыгнул со стола, но у меня подогнулась правая нога – оказалось, что мне повезло, потому что следующий свой выпад Лодвайн сделал слишком высоко и промахнулся. Сделав глубокий вдох, я крикнул Сивилу:

– Беги!

Он лежал, словно куча тряпья на полу, там, где его выпустил Пэджет, когда схватился за грудь. Сивил прижимал к горлу руки и делал осторожные вдохи. Пэджет встал на колени и пытался остановить поток хлещущей из груди алой крови, а собачонка бестолково прыгала вокруг него.

Лодвайн обошел стол и теперь возвышался надо мной, держа меч в левой руке. Я прокатился под столом, вскрикнув от боли, когда мой раненый бок наткнулся на жесткий пол, и сразу же вскочил на ноги. Нас разделял стол, но Лодвайн был высоким человеком с длинными руками, и мне пришлось отклониться назад, чтобы его меч меня не достал.

– Я тебя убью ублюдочный предатель, – пообещал мне ужасно довольный собой Лодвайн.

Его слова разбудили во мне волка. Боль не пропала, она просто перестала иметь значение. «Сначала убей. А раны залижешь потом. Пусть твой оскал и рычание будут страшнее, чем у него», – шепнул мне волк.

– А я не стану тебя убивать, – ласково пообещал я ему. – Я отрублю тебе другую руку и оставлю жить.

Ужас, появившийся в глазах моего врага, показал, что удар достиг цели. Ухватившись за угол стола, я толкнул его на Лодвайна, а потом еще раз. Он сделал шаг назад и наткнулся на Пэджета и его вопящую собачонку. Чтобы сохранить равновесие, Лодвайну нужно было выпустить из руки меч, но ему не хватило на это ума, он рухнул на пол. И тогда я воспользовался своим преимуществом и швырнул на него стол – в результате ему придавило ноги столешницей. Лежа на спине, прямо на теле Пэджета, Лодвайн попытался нанести мне удар мечом, но у него ничего не вышло. Я легко уклонился в сторону, вскочил на стол и прижал своего противника к полу.

Ухватившись двумя руками за рукоять меча, я вонзил его в грудь Лодвайна. Он закричал, и я услышал, как его крик подхватил боевой конь. Тогда я изо всех сил надавил на меч, который проник между ребрами в грудь моего врага. Лодвайн продолжал кричать, поэтому я вытащил свое оружие и нанес еще один удар. На сей раз в горло.

С улицы доносились крики и вопросы и какой-то далекий звук, напоминающий гром. Сердито заржала лошадь. Кто-то завопил: «Эта скотина взбесилась!», а кто-то другой орал диким голосом: «Позовите городскую стражу!» Судя по всему, конь Лодвайна пытался разбить стену сарая, чтобы выбраться наружу, к нему. Вожак Полукровок умирал на полу, из его горла хлестала кровь, а в глазах застыли страх и ненависть. Неожиданно я все понял и повернулся к Сивилу.

177