Золотой шут - Страница 111

111

– Садись мне за спину, Фитц, я подвезу тебя в город.

Сердце готово устремиться куда угодно, как только появляется шанс на утешение. Я слишком хорошо это знал и лишь покачал головой.

– Благодарю, но по этой дороге слишком опасно скакать вдвоем в темноте. Не стоит рисковать лошадью.

– Тогда я поведу ее на поводу, и мы прогуляемся. Мы так давно с тобой не разговаривали, а сегодня вечером мне особенно нужен собеседник.

– А я бы сегодня вечером, пожалуй, предпочел побыть в одиночестве.

Она немного помолчала. Лошадь нетерпеливо переступала копытами, и Старлинг довольно резко натянула поводья.

– Только сегодня? Почему ты так сказал? Ведь ты имел в виду: «я предпочитаю одиночество твоему обществу». Зачем соблюдать приличия? Почему бы прямо не сказать, что ты никогда меня не простишь?

Она была права. Я ее не простил. Но такие вещи говорить ей бессмысленно.

– Давай забудем о наших отношениях. Теперь прошлое уже не имеет значения, – сказал я, и это тоже было правдой.

Она фыркнула.

– Ага, понятно. Не имеет значения. Я не имею значения. Я совершила ошибку, не сообщила тебе то, что тебя не касалось, а ты решил, что не только никогда меня не простишь, но даже разговаривать не станешь? – Старлинг стремительно теряла самообладание.

Я молча смотрел на нее, слушая напыщенную речь. Слабый лунный свет озарял ее лицо. Она выглядела постаревшей и усталой. Меня поразила сила ее гнева.

– И почему же, спрашиваю я себя? Почему «Том Баджерлок» так легко отказался от меня? Быть может, я никогда ничего для него не значила – если забыть об одной вещи. Одной удобной маленькой вещи, которую я приносила прямо к твоему порогу, той самой, которую мы делили с нежностью и, да, даже с любовью. Но ты решил, что теперь тебе это не нужно и можно больше не обращать на меня внимания. Ты забыл обо всем, что нас связывало, выбросил меня из своей жизни. И почему?

– Должна признаться, я думала об этом гораздо больше, чем следовало, и, мне кажется, сумела найти ответ. Быть может, ты отыскал другое место для удовлетворения своей похоти? И твой хозяин приучил тебя к джамелийскому образу жизни? Или я ошибалась все эти годы? Возможно, Шут – настоящий мужчина, а ты лишь вернулся к тому, что тебе нравилось больше всего. – Она вновь дернула поводья. – Ты противен мне, Фитц, ты позоришь имя Видящих. Я рада, что ты отказался от него. Теперь, когда я знаю, кто ты есть, я жалею, что когда-то делила с тобой постель. Чье лицо ты видел всякий раз, когда закрывал глаза?

– Лицо Молли, безмозглая сука. Всегда только Молли. – Я лгал.

Я никогда так не обманывал ни Старлинг, ни себя. Но ничего более обидного в ответ на ее оскорбление я придумать не сумел. Наверное, Старлинг этого не заслужила. И мне стало стыдно, что я воспользовался именем Молли. Но мучавший меня в тот вечер гнев наконец нашел выход.

Старлинг сделала несколько быстрых вздохов, словно я окатил ее холодной водой, а потом визгливо засмеялась.

– Не сомневаюсь, что ты произносишь ее имя в подушку, когда лорд Голден оседлывает тебя. О да, я могу себе это представить. Ты жалок, Фитц. Жалок.

Она не дала мне шанса нанести ответный удар, пришпорила лошадь и галопом скрылась в снежной ночи. На мгновение мне захотелось, чтобы лошадь споткнулась и Старлинг свернула себе шею.

Но уже в следующий миг, когда гнев был мне так необходим, он оставил меня. И я остался стоять один на ночной дороге, с мучительной болью в сердце и тоской в душе. Почему Шут так со мной поступает? Почему? Я вновь зашагал по дороге.

Однако я не пошел в «Заколотую свинью», я знал, что все равно не найду там Неда и Сванью. Вместо этого я направился в «Собаку и свисток», старую таверну, где часто бывал с Молли. Я уселся в углу и стал смотреть, как входят и выходят посетители. Под это занятие я уговорил пару кружек эля. Это был хороший эль. Когда мы наведывались сюда с Молли, я не мог себе его позволить. Я пил и вспоминал ее. Она-то, по крайней мере, любила меня по-настоящему. И все же я не сумел найти утешения в воспоминаниях о ней.

Я пытался вспомнить, как любил ее в пятнадцать лет и как не сомневался, что в любви заключена мудрость и судьба. Воспоминания были такими яркими, что мои мысли обратились к Неду. Я задал себе вопрос, мог ли кто-нибудь убедить меня тогда, что любовь к Молли не является самым главным в моей жизни, что наши судьбы неразделимы? Вряд ли. Лучше всего, решил я, выпив еще одну кружку, не мешать отношениям Неда со Сваньей. Джинна меня предупреждала, но я не обратил на ее слова внимания. Много лет назад точно так же меня предупреждали Баррич и Пейшенс, которые просили оставить Молли в покое. Они были правы. Мне следовало их послушаться. Если бы я мог, то немедленно сообщил бы им об этом.

Мудрость, появившаяся после трех выпитых кружек эля, бессонной ночи и бесконечного дня, наполненного тревожными событиями, убедила меня, что сейчас лучше всего отправиться к Джинне и сказать ей, что она права.

Я почему-то вообразил, что таким образом сумею все исправить. И хотя мой усталый рассудок не мог отыскать логичных тому доказательств, я расплатился и решительно вышел в темноту тихой ночи.

Снегопад прекратился. Землю укутало гладкое белое одеяло, которое накрыло весь город. Толстый слой снега лежал на крышах и выровнял выбоины на мостовой, скрыл грехи города. Я шел по тихим улицам, и снег скрипел под подошвами моих сапог. Я почти пришел в себя, когда добрался до дома Джинны, но все же постучал в ее дверь. Возможно, мне ужасно нужен был друг, любой ДРУГ. Я услышал, как спрыгнул на пол кот, а потом Джинна распахнула верхнюю половинку двери и выглянула наружу.

111