Золотой шут - Страница 152

152

Стражник отпустил мои руки, но предупредил:

– Никаких глупостей. Ты понял?

– На сегодня я уже натворил достаточно глупостей, – пробормотал я, и он в ответ фыркнул.

Руки у меня тоже начали опухать, и я с трудом развязал кошелек. Да уж, здорово я трачу деньги моей королевы. Стражник взял у меня монеты и отнес сержанту, который старательно их пересчитал, а затем убрал в специальный мешочек, висевший у него на поясе. Рори Хартшорн, которого по-прежнему держали два стражника, мрачно покачал головой.

– У меня нет денег, – проворчал он. Один из стражников насмешливо фыркнул.

– Если посчитать, сколько ты потратил на выпивку за последние несколько дней, удивительно, что тебе хватило на пиво.

– В тюрьму его, – спокойно приказал сержант.

– У меня есть, – неожиданно вмешался Нед.

Я совершенно о нем забыл, пока не увидел, как он дергает за рукав сержанта.

– Что у тебя есть? – удивленно спросил он.

– Его штраф. Я заплачу за Хартшорна. Пожалуйста, не отправляйте его в тюрьму.

– Мне не нужны его деньги! Мне ничего от него не нужно! – Рори Хартшорн безвольно оседал в руках стражников. Он начал успокаиваться, и на него накатила волна боли. И вдруг, к моему ужасу, он заплакал. – Погубил мою дочь… И нашу семью… Я не возьму его грязные деньги…

Нед побледнел, а сержант холодно оглядел его с головы до ног. Голос Неда дрогнул, когда он взмолился:

– Прошу вас, не нужно его забирать. Все и так плохо, хуже некуда. – На кошельке, который он достал, я заметил печать мастера Гиндаста. Нед отсчитал деньги и протянул сержанту. – Пожалуйста, возьмите.

Сержант от него отвернулся и сказал:

– Отведите Хартшорна домой. Штраф снят.

Мой мальчик пошатнулся, словно его ударили, и стал пунцовым от стыда. Два стражника, держа Хартшорна под руки, повели его в сторону дома, но я сразу понял, что они не помогают ему идти, а пытаются удержать от дальнейших глупостей. Остальные стражники разошлись по своим постам, и мы с Недом вдруг остались одни посреди холодной улицы.

Я поморщился от боли: давали знать о себе боевые увечья, полученные в сражении с Хартшорном. Хуже всего дело обстояло со скулой, в которую угодила пивная кружка. Глаз заплыл. На миг меня охватила глупая отцовская гордость, что Нед прибежал, чтобы мне помочь. Но когда он ко мне повернулся, я понял, что он меня не видит.

– Все пропало, – проговорил он беспомощно. – Мне никогда ничего не исправить. Никогда. – Он повернулся вслед уходящему Хартшорну, но тут же перевел глаза на меня. – Почему, Том? – с горечью в голосе спросил он. – За что ты так со мной поступил? Ты велел мне жить с Гиндастом, и я сделал так, как ты хотел. У меня все начало налаживаться, а ты взял и испортил. – Он снова взглянул вслед Хартшорну. – Мне теперь никогда не удастся помириться с родными Сваньи.

– Хартшорн первым полез в драку, – повторил я и тут же выругал себя за столь жалкий довод.

– А ты разве не мог просто уйти? – с чувством собственной правоты спросил Нед. – Ты всегда меня учил, что это самое лучшее, что можно сделать в драке. Уйти, если можешь.

– Он не дал мне ни одного шанса, – ответил я, чувствуя, как меня охватывает гнев. Я подошел к краю тротуара, собрал относительно чистого снега и приложил к лицу. – Знаешь, приятель, что-то я не понимаю, почему ты винишь меня в случившемся, – мрачно проговорил я. – Ты же заварил эту кашу. Ты затащил девчонку в постель.

У Неда сделался такой вид, будто я влепил ему пощечину, но, прежде чем я успел пожалеть о своих словах, он вдруг разозлился.

– Ты говоришь так, будто у меня был выбор, – холодно заявил он. – Впрочем, полагаю, другого и не стоит ждать от человека, который никогда в жизни никого по-настоящему не любил. Ты думаешь, будто все женщины похожи на Старлинг. Так вот, ты ошибаешься. Я буду вечно любить Сванью, она моя истинная любовь, а истинную любовь нельзя заставлять ждать всю жизнь. Ты и ее родители считаете, что мы не имеем права отдаться друг другу до конца, как будто завтра покажет нам что-то новое. Но любовь требует, чтобы мы брали все и сейчас.

Услышав слова Неда, я пришел в ярость, потому что понимал: они не его, какой-то менестрель в захудалой таверне преподнес их ему как вселенскую мудрость, а мальчик теперь повторяет.

– Если ты думаешь, что я никогда не любил, то ты ничего обо мне не знаешь, – сердито ответил я. – Что же до тебя и Сваньи, она первая девушка, с которой ты сказал больше двух слов, а потом забрался к ней в постель и стал рассуждать о великой любви. Любовь – это больше чем постель, мальчик. Если любовь не приходит вначале и не остается надолго потом, если она не может ждать и вынести боль разочарования и разлуку, значит, это не любовь. Любовь не требует постельных утех в качестве доказательства, что она истинная. Она даже не нуждается в ежедневных свиданиях. Я это знаю, потому что мне посчастливилось любить – много и по-разному. Кстати и тебя я тоже люблю.

– Том! – выкрикнул Нед и оглянулся через плечо на проходившую мимо пару.

– Ты боишься, что они неправильно поймут мои слова? – проревел я, и мужчина, схватив женщину за руку, быстро увел ее прочь. Наверное, я походил на буйного сумасшедшего. Мне было все равно. – Боюсь, ты с самого начала все неправильно понимал. Ты приехал в город и забыл все, чему я тебя учил. Мне даже стало трудно с тобой разговаривать.

Я снова подошел к краю тротуара и взял новую пригоршню снега. Но, оглянувшись на Неда, обнаружил, что он тупо смотрит куда-то вдаль. Именно в это мгновение мое сердце сдалось, и я его отпустил. Мой мальчик от меня ушел, он выбрал свой собственный путь, и я уже ничего не мог изменить. Наш разговор так же бесполезен, как все увещевания, с которыми обращались ко мне Баррич и Пейшенс. Нед пойдет своей дорогой, совершит свои ошибки, и, может быть, когда ему будет столько же лет, сколько сейчас мне, сделает из них выводы. Разве я сам вел себя иначе?

152