Золотой шут - Страница 153

153

– Я буду продолжать платить за твое обучение, – спокойно сказал я, обращаясь скорее к самому себе, нежели к нему, объясняя себе, что потом наступит конец.

Что он уже наступил, если не считать того, что я считал себя обязанным сдержать свое обещание.

Я отвернулся от Неда и зашагал в сторону замка. От холодного воздуха начали болеть сломанные давным-давно ребра, но тут я был бессилен. Мне пришлось вспомнить, как ноют распухающие костяшки пальцев, и мне стало интересно, когда я стану достаточно старым и мудрым, чтобы больше не ввязываться в драки. А еще я почувствовал странную пустоту в груди – там, где только что был Нед. Рана казалась мне смертельной.

Когда я услышал за спиной топот, я быстро развернулся, опасаясь нового нападения. Нед резко затормозил, увидев, что я приготовился к бою. Одно короткое мгновение мы просто стояли и смотрели друг на друга. Затем он потянулся ко мне и схватил за рукав куртки.

– Том, мне так худо… Я изо всех сил стараюсь, но почему-то постоянно делаю и говорю не то. Родители Сваньи все время ругают ее. А когда я сказал, что мне, наверное, нужно с ними встретиться и пообещать, что мы немножко умерим пыл, она разозлилась на меня. А еще она ужасно недовольна тем, что я живу у Гиндаста и большую часть ночей вынужден оставаться в доме.

Но я ведь пошел к Гиндасту, сам пошел и попросил, чтобы он позволил мне к нему перебраться. Он, конечно же, вытер об меня ноги, но я все вытерпел и теперь живу в его доме и делаю то, что он требует, – как ты велел. Мне ужасно не нравится рано вставать, не нравится, что он постоянно ограничивает количество свечей, которые мы можем жечь ночью, не нравится, что мне редко удается встречаться со Сваньей. Но я терплю.

А сегодня, впервые за все время, он отправил меня с поручением забрать медные детали на улице Кузнецов. Я вернусь слишком поздно, и он снова будет меня отчитывать, а мне придется смиренно его выслушивать. Но нельзя же было, чтобы ты ушел в уверенности, что я забыл то, чему ты меня учил. Я не забыл. Но мне нужно найти здесь свое собственное место, а иногда выясняется, что вещи, которым ты меня учил, расходятся с тем, что думают остальные. Или они тут не действуют. Но я стараюсь, Том, правда, стараюсь.

Он говорил быстро, его слова наперебой рвались наружу, отталкивая друг друга. Когда он замолчал, я обнял его за плечи и прижал к себе, забыв о боли в ребрах.

– Беги по своим делам, – прошептал я ему на ухо и попытался сказать еще что-нибудь, но не смог подыскать подходящих слов.

Я не мог пообещать ему, что все будет хорошо, поскольку сомневался, что будет. И не мог сказать, что доверяю его здравому смыслу, потому что не доверял. А потом Нед нашел слова за нас обоих.

– Я люблю тебя, Том. И буду продолжать стараться.

– Я тоже люблю тебя, – вздохнув с облегчением, сказал я. – И тоже буду стараться. А теперь поспеши. У тебя длинные ноги. Может быть, если ты немного пробежишься, успеешь вовремя.

Нед улыбнулся и, отвернувшись от меня, помчался в сторону улицы кузнецов. Я позавидовал легкости, с которой он двигается, и снова зашагал в сторону замка.

Поднимаясь вверх по холму, я встретил Баррича, который спускался вниз. Свифт сидел за спиной отца, крепко обхватив его руками. Больная нога Баррича торчала в сторону под нелепым углом, и я обратил внимание, что ему пришлось переделать под нее стремена. Я смотрел на него целую минуту. Свифт испуганно на меня уставился, но я на него не обиделся – видимо, мое распухшее синее лицо представляло собой потрясающее зрелище. Я погасил свой Уит, превратив его в тлеющие угольки. Потом опустил голову и поспешно прошел мимо. Мне так невыносимо хотелось обернуться и еще раз взглянуть на них, но я сдержался – Баррич тоже мог обернуться и посмотреть мне вслед.

Остаток пути до замка прошел без происшествий, я замерз и устал. И сразу отправился в бани. Стражники, которые входили и выходили, меня не трогали. Я надеялся, что влажное тепло прогонит хотя бы часть боли, но мои ожидания оказались напрасными. Я с трудом поднялся в наши комнаты, понимая, что, если буду сидеть неподвижно, у меня все заболит еще сильнее, но думать мог только о своей кровати.

Когда я подошел к двери в наши комнаты, она распахнулась мне навстречу, и я увидел садовницу. Гарета держала в руках корзинку с засушенными цветами. Когда я удивленно на нее посмотрел, она подняла голову, встретилась со мной глазами и неожиданно покраснела так сильно, что я смог разглядеть лишь веснушки. Впрочем, она тут же от меня отвернулась и поспешила прочь по коридору, но я все же успел заметить у нее на шее кожаный шнурок, на котором висела вырезанная из дерева и выкрашенная белой краской маленькая розочка на черном стебле. Я сразу узнал работу Шута. Неужели он решил воспользоваться моим дурацким советом? У меня сжалось сердце, и я осторожно постучал в дверь, а потом громко назвался, прежде чем войти. Когда я прикрыл за собой дверь и огляделся по сторонам, я обнаружил совершенно спокойного лорда Голдена, который, обложившись подушками, сидел в мягком кресле у камина. На мгновение его золотистые глаза расширились, когда он увидел мое разбитое лицо, но он тут же взял себя в руки.

– Я думал, ты ушел на весь день, Том Баджерлок, – не слишком дружелюбно заметил он.

– Я тоже так думал. – Я не собирался больше ничего добавлять, но, увидев, как спокойно он сидит и как сдержанно на меня смотрит, не выдержал: – У меня состоялся разговор с Недом. Я попытался ему объяснить, что любить кого-то и спать с этим человеком не одно и то же.

Лорд Голден медленно прикрыл глаза, а потом спросил:

153